Коронавирус изменил нормальный ход жизни практически всего человечества. Люди в Италии и США, Испании, Аргентине и Франции остаются дома, чтобы избежать распространения инфекции. Закрыты католические храмы и синагоги, мечети и молельные дома. Нет богослужений в православных храмах Греции, Болгарии, Румынии. В России, Слава Богу, Литургия совершается, но в храмах без прихожан: только священники, чтецы и клирос. Патриарх Кирилл благословил православных христиан молиться дома. И для тех, кто привык дважды-трижды в неделю приходить в храм для общей молитвы, наступили непростые времена. Как живут прихожане, наблюдая онлайн-трансляции богослужений из родных храмов. как болит их сердце, что не могут прийти для исповеди и Причастия… О своей жизни в новых реалиях рассказывает прихожанка храма Спаса Нерукотворного Образа в Перово Ирина Рудольфовна Федоркова.
Что для меня значит Храм? Храм для меня многозначен, многоценен и очень любим.
Храм — Дом Божий и место встречи с Богом. Мы приходим в храм как в гости к Богу, и Господь через Причастие позволяет нам соединиться с Ним и стать частью Его семьи. И пусть мы — дальние родственники, так как нет у нас той духовной силы, чтобы стать близкими, но все же родственники и любимые родственники, которых Господь ждет и ни одному из нас не укажет на дверь и не скажет удалиться. В этом Доме мы всегда званые и желанные гости.
Храм — место встречи с родными и близкими Господу нашему Иисусу Христу людьми: Богородицей, всеми святыми. Вот Пресвятая Богородица смотрит с утешением и любовью прямо в душу. Вот святитель Николай, Целители, блаженные Матронушка и Ксеньюшка смотрят на нас ободряюще. И мы вместе с ними предстоим в молитве ко Господу.
Храм — место встречи с единомышленниками, братьями и сестрами во Христе, неравнодушными, готовыми всегда прийти на помощь, веселыми, жизнелюбивыми, трудолюбивыми, любознательными, человеколюбивыми, в общем любящими и любимыми.
Храм — место утешения в скорби, главная лечебница, больница для души и тела. Храм — место радости в праздник. У православных каждый день — день памяти святых — праздник, значит, храм — место ежедневной радости!
Храм для меня сейчас стал и местом особого служения, после того как мы начали возрождать к жизни нашу приходскую библиотеку.
Храм — душа нашего народа, неотъемлемая и важная часть его истории, и от этого он дорог каждому русскому человеку, даже не воцерковленному. Вот, например, когда я оказывалась рядом с разрушенным храмом (когда еще не была крещена и мало знала об Иисусе Христе), душа трепетала и грустила. Значит, глубоко в крови у нас, на уровне архетипов, существует ощущение святости храма. Душа-христианка откликается на призыв Бога через восприятие храма.
Первые храмы появились на Руси еще до Крещения ее равноапостольным князем Владимиром. В Киеве уже при князе Игоре существовал храм в честь Илии Пророка, в Новгороде — храм Преображения Господня. В них давали клятву верности дружинники-христиане. Полагаю, что храмы как раз и построили дружинники-христиане, которые были и первыми купцами на Руси. Именно они вместе с викингами стали первыми ходить в Византию и первыми из наших предков узнали о Христе.
При княгине Ольге были учреждены погосты, места сбора налогов и встречи купцов, где обязательно строился храм. Таким образом, все дела обсуждались, и решения принимались у стен храма.
Впоследствии храм стал центром духовной и профессиональной деятельности русских купцов. Они и артели свои называли именем Небесного покровителя, в честь которого был построен храм. Например, знаменитое профессиональное объединение новгородских купцов называлось «Иваново сто» по имени Небесного покровителя новгородских купцов — Иоанна Крестителя. В подклетах храмов часто помещали товары, так как более надежную защиту сложно было найти, в храмах находились эталоны мера и веса как гарантия честной сделки. В городах транзитной торговли купцы также старались построить храмы. Например, в Торжке на пути в Новгород, Тверь и Москву, купцы, торговавшие воском, построили храм Спаса Преображения; в 1403 году новгородские купцы — прасолы построили в Русе (так раньше назывался город Старая Русса) каменный храм. И так купцы вплоть до XX века (до конца существования этого сословия в России) продолжали быть самыми активными строителями храмов. Поэтому для меня как для историка, занимающегося изучением истории отечественного купечества, наши храмы — это и память об этом уникальном и интересном сословии России, уничтоженном безбожной властью в тяжелые для нашей страны годы после революции 1917 года. Русские деревянные храмы — особое явление в мировой культуре (в X-XII вв. еще у викингов строились деревянные храмы).
Деревянные храмы русские люди могли поставить всем миром за один день. Так было с храмом Илии Обыденного в Москве, который построили «Обы день», то есть за один день. В деревянных храмах у русских людей возникает особое чувство «домашности», причастности к истории предков, поэтому наш храм-часовня Феодоровской Иконы Божией Матери такой уютный и радостный.
Когда-то каменные храмы на Руси считались заморской диковинкой и строили их изначально итальянские мастера. Наши мастера впоследствии постигли искусство каменного строительства, но все равно русские храмы отличаются от западноевропейских и по стилю, и по духу, так как те наши деревянные, традиционные храмы «живут» всем своим внешним видом и «характером» в новых каменных храмах.
Можно условно сказать, что в западноевропейской культуре храмы часто связаны с именами известных архитекторов, например, от Кваренги или от Гауди. И, таким образом, подчеркивается светский характер этих архитектурных творений. В России в новое время в результате западного влияния также появляются авторские храмы от Казакова, от Монферрана.
Храмы допетровской Руси часто не имели архитектора, архитектором был весь русский народ, который, помолившись Господу, строил храм в своем приходе. Вот кто был архитектором Распятского храма на острове Анзер, если там сначала в уединении, а потом с братией жил монах Иов (в схиме — Иисус) Анзерский, который по велению Пресвятой Богородицы начал строительство храма на горе Голгофа? Был ли у него специальный, бумажный проект храма и профессиональный архитектор за спиной? Скорее всего, нет. Знаем точно, что было указание владыки Варнавы Холмогорского и Важского о том, как внешне должен выглядеть храм в соответствии со сложившимися традициями. Владыка, вероятно, тоже не был профессиональным архитектором. И знаем мы, что на ту гору трудно взойти было, а не только привезти на нее строительный материал, но монахи храм построили и такой, что, заходя внутрь его, сердце наполняется особой благодатью и трепетом. Сколько разных храмов на Руси, которые имеют удивительную индивидуальную историю жизни.
Мы были в Испании, мне очень понравилась эта прекрасная страна со своей историей, традициями и обычаями. Мы с трепетом подходили к алтарной части храма в Сарагосе, где хранится столбик, который Пресвятая Богородица сама принесла апостолу Иакову, когда он обратил 7 человек из воинственных язычников-жителей Сарагосы в христианство.
В Испании величественные и прекрасные храмы, например, строящийся храм Саграда Фамилия или Храм Сердца на горе Тибидабо в Барселоне. Мы посетили монастырь Монтсеррат, где хранится знаменитая Муринетта — деревянная фигурка Пресвятой Богородицы с младенцем. Все красиво, величественно, но вот мой тогда еще 12-летний сын совсем неожиданно сказал: «Мама, а храмы здесь совсем не похожи на наши, они не как храмы вовсе, как будто они не живые».
До глубины души меня тогда тронули его слова, он не выдвигал никаких интеллектуально-философских сравнений, он просто почувствовал это и при этом угадал мои мысли. Мы почувствовали величественность и красоту архитектуры, но не почувствовали там тепла, жизни, жизни того самого христианского сообщества, которое наполняет храмы живой верой в общении с Христом. Возьму смелость сказать, что Христос живет в наших русских православных храмах, и нас наполняет жизнью, иначе непосредственные и восприимчивые дети не почувствовали бы этого ТЕПЛА и ЖИЗНИ в православном храме. В связи с этим, еще вспоминается история, связанная с ответом патриарха Алексия I какому-то западному дипломату (точно не скажу, кто это был). Он, вероятно, хотел «уколоть» Владыку сказав, что большинство храмов у нас находятся в разрухе, многие не отапливаются, а вот на Западе храмы не разрушены. Да, так было, и мы с вами знаем, что в советское время выжили не многие храмы в нашей стране. Но они жили вопреки безбожному гонению, благодаря вере небольшой горстки советских христиан и покровительству им со стороны Бога! Патриарх тогда ответил примерно так: «Да, наши храмы во многом разрушены, в некоторых отсутствует отопление, но в этих не отапливаемых храмах стоят люди в ватниках и валенках, стоят плотно друг к другу на Литургии, а ваши теплые и отремонтированные храмы пустые».
Один из любимых и значимых для меня храмов — Николо-Архангельский храм в селе Никольское. Богослужения в нем не прекращались даже в период гонений на церковь.
Многие христиане сейчас переживают, что наши храмы опустели, и из этого можно сделать вывод об оскудении веры. Считаю, что это — не так. В настоящих условиях каждому из нас приходится пожертвовать своим желанием прийти в храм, преследуя главную цель — сохранение храмов открытыми. Самое главное, что в храмах служится Литургия, что невозможно уже во многих странах Западной Европы, где храмы закрыли. И еще: на Западе храмы пустовали и до карантина, они и тогда уже больше напоминали музеи. У нас храмы опустели после наступления карантина не сразу, а только после призыва патриарха оставаться дома: христиане проявляют послушание священноначалию. И мы понимаем, почему патриарху пришлось принять такое не простое для него решение: нужно, во что бы то ни стало, сохранить храмы открытыми. Ведь если в каком-то приходе будет выявлен больной коронавирусом, храм закроют. Теперь эта проблема стала не личным выбором: ходить или не ходить в храм, но стала общей задачей по сохранению богослужений в храме. Я верю, что эта мера вынужденная, и мы скоро вернемся в храмы. Но и сейчас пока каждый из нас душой находится в храме, молится вместе со всеми на Литургии онлайн, находясь дома; помогает храму материально в это трудное для храма время, пока все это — есть, наши храмы — не пустые, мы — там.
А вот если нам когда-нибудь запретят ходить в храмы и исповедовать Христа, то, наверное, каждый из нас поступит также, как поступил в свое время директор музея в Коломенском, архитектор Петр Дмитриевич Барановский (1892-1984). Он заперся в Покровском соборе (Храме Василия Блаженного), отправил телеграмму Сталину, что из храма не уйдет, и если храм собираются взорвать (был такой проект), то пусть взрывают вместе с ним. В период уничтожения храмов и монастырей после революции, на месте взорванных святынь, люди могли увидеть человека, приехавшего на место взрыва на телеге с лошадью, который перебирал останки, складывая на телегу все, что еще можно было сохранить: иконы, фрагменты лепнины. Петр Дмитриевич был последним. кто в 1929 году посетил Чудов монастырь перед взрывом и успел вынести и спасти святые мощи митрополита Алексия. Он перевез с севера памятники деревянного зодчества, которые сейчас составляют основу музея деревянного зодчества в Коломенском. Благодаря Барановскому, сохранилось много святынь Соловецкого монастыря. И арестован он был, и в лагерях провел три года, но после возвращения продолжил заниматься изучением, восстановлением, реставрацией, сохранением русских православных храмов, которые ни при каких властях не переставали быть самыми значимыми объектами для него.
Дай нам Бог крепости духа, чтобы пережить испытания. Слава Богу, что наши храмы есть у нас! Слава Богу, что мы можем заботиться о наших храмах! Слава Богу за все! И за утешения, и за испытания!
