Во Имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
Праздник Успения Божией Матери, это, пожалуй, один из самых любимых и радостных церковных праздников, несмотря на то, что о самом событии этого праздника в Евангелии не сказано ничего. В Евангелии вообще так мало сказано о Богородице, что кажется даже непонятным, как в Церкви утвердилась та поистине удивительная любовь, которой окружен образ Марии.
Что же знаем мы о Ней? Мы видим Ее в самом начале Евангелия с архангелом Гавриилом, принимающей со смирением и послушанием Свое материнство: «Се, раба Господня, буди Мне по слову твоему». Мы видим Ее дальше в смиренной пещере, у яслей Младенца, для Которого, по словам церковного песнопения, не нашлось в нашем миpe нормальной крыши над головой. Затем видим Марию приносящей Младенца в храм и посвящающей Его Богу, слышим и обращенные к Ней пророческие слова старца Симеона: «И Тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец» (Лк. 2: 35).
А потом она появляется на страницах Евангелия еще реже. Вот Она просит Своего Сына на браке в Кане Галилейской не дать омрачиться празднику и радости человеческой. Вот издалека следит за Его проповедью. И только в самом конце мы видим Ее стоящей у Креста, сострадающей распятому Сыну. Вроде так мало, но вместе с тем – так много, что многие века обращена к Ней бесконечная любовь, и непрекращающееся приветствие: «Радуйся, радосте наша…». И каждый год в конце августа Церковь празднует конец земной жизни Марии, Ее смерть, которую называет «успением» – словом, соединяющем в себе и сон, и блаженство, и мир, и упокоение, и радость.
Мы ничего не знаем об обстоятельствах смерти Марии. От раннего христианства до нас дошли разные рассказы о Ней, наполненные поистине детской любовью и нежностью. Но именно потому, что рассказы эти разные, нам нет нужды отстаивать историчность ни одного из них. И не на историческую обстановку, не на время и место Ее земной кончины направлены в день Успения память и внимание Церкви, а на то, что составляет сущность и смысл этой смерти. Ибо это смерть Той, Чей Сын победил смерть, воскрес из мертвых и нам обещал торжество общего воскресения и жизни неумирающей.
И, может быть, лучше всего сущность и смысл этого события переданы на иконе, которая, руками наших женщин с любовью украшенная живыми цветами, возложена сегодня в центре нашего храма и составляет средоточие всего празднования. Здесь изображена Божия Матерь на смертном одре. Вокруг Нее стоят апостолы, а над Ней – Сам Христос, Который держит на руках Свою Мать, живую и навеки с Ним соединенную. На иконе мы видим смерть и то, что совершилось в этой смерти, – не разлуку, а соединение, не печаль, а радость, не смерть, а жизнь. «По рождестве Дева и по смерти жива», – поет сегодня Церковь, взирая на эту икону.
И тут как нельзя лучше подходит одно из самых глубоких и прекрасных обращений к Марии, которое содержится в акафисте: «Радуйся, заря таинственного дня…». Поистине, праздник Успения изливает свет зари, и, созерцая этот свет, которым сияет Её смертный одр, мы понимаем, что смерти больше нет, что само умирание стало здесь актом жизни, вхождения в большую жизнь – жизнь настоящую. Смерть становится радостной встречей.
Пресвятая Дева Мария – Одна из нас. Её Сын, претерпевая крестные муки, усыновил ей всех нас. Ей открылись в страдании у Креста, в этом оружии, пронзающем сердце, помышления многих наших сердец. Ее видели святые молящейся за нас перед Престолом Божиим. Она не может, любя Своего Сына, не любить всех тех, кого возлюбил и за кого предал Себя Он. И потому, празднуя каждый год бессмертное Ее Успение, мы погружаемся в самую последнюю, самую глубокую радость всей нашей жизни, созерцаем зарю таинственного дня, отсвет которой всё равно лежит на миpe и тем самым побеждает тьму и страх смерти. Аминь.
