Очень сложно писать о фильме, который потряс до глубины души, – хочется молчать. Очень сложно пересказать красоту Черногории, ведь дело рук Божиих невозможно уместить в слова. Очень сложно в одно небольшое интервью уместить все эмоции, когда они переполняют. Мы пришли в кинотеатр, чтобы посмотреть фильм Юлии Бочаровой «Ласточки Христовы», а через день в нашем храме был показ фильма, а затем творческая встреча с его создателями. И это просто чудесный подарок – услышать от авторов, как рождалась лента.
– Мы начинали снимать фильм в совершенно другом мире, спокойном, в котором ничего не предвещало никакой беды, – рассказывает автор сценария и режиссер Юлия Бочарова. – Но в 2019 году президент Черногории подписал вызвавший массовые протесты закон об изъятии всей собственности у Сербской Православной Церкви, что грозило расколом, как на Украине сегодня. И тогда владыка Амфилохий, митрополит Черногорский и Приморский, – настоящий воин Христов, человек святой жизни, собрал сотни тысяч верующих на соборную молитву за свою веру и Церковь, за свои традиции. Черногория – очень красивый край, где живут глубокие люди, которые любят свою страну, гордятся своим Отечеством, которые знают свою историю, берегут ее. Это люди, которые сумели сохранить самое ценное, что у них есть – православную веру.
Юлия признается, что сербская культура ей очень созвучна, она с юности смотрела фильмы балканских режиссеров, была восхищена музыкой… и потому, когда идея (уже жившая в мыслях и планах) снять фильм была озвучена, стало понятно, что нужно ее воплощать в жизнь.
– Удивительно, как возникла сама идея фильма. Пятилетний юбилей радио «Вера», на котором я работаю, продюсировал генеральный продюсер нашего фильма Юрий Цейтлин. А после концерта мы с моим другом Адрианом Гусейновым из группы «Ихтис» начали петь русские и сербские песни. Потом к нам присоединился иеромонах Алексей из Черногории. А Юра всё это снимал на телефон. Я пошутила, мол, зачем на телефон снимать, если можно кино снимать?» «Ласточки Христовы» – это моя дебютная режиссерская работа. Я думаю, что помог, прежде всего, Господь. Я не хочу об этом говорить пафосно, но тут действительно каждое слово вымолено. Фильм собирался по крупицам. У меня актерское образование, я училась в ГИТИСе, есть опыт работы продюсером на телеканале «Спас», опыт работы автором и ведущим на радио «Вера». Но это – фильм, и это совершенно другой формат. Я действительно вставала на колени, молилась святителю Василию Острожскому, просила его о помощи. И он стал моим другом. Я считаю, что это Божья воля, Он поставил меня на это место, и я должна сделать максимально то, что я могу и даже то, чего не могу. И потом, наверное, всё, что копилось во мне, что мне хотелось сказать, помог высказать этот фильм. Удивительные люди в Черногории, сербы, наши братья, которые оказались такими близкими, родными. Хотелось запечатлеть их глаза, их души, их молитвы, потому что я впечатлилась ими очень.
Удивителен Промысл Божий о человеке, и там, где, казалось бы, созданы непреодолимые преграды, воля Господа всегда превыше. Чтобы снять часовой с небольшим фильм, съемочной бригаде пришлось несколько раз летать в Черногорию, и самый первый приезд пришелся как раз на начало 2020 года, а в декабре 2019 года был издан указ об изъятии церковной собственности.
Храмы, монастыри – а их в совсем небольшой Черногории всего за несколько десятилетий на деньги верующих и их руками было построено около 700 (!) – государство решило отобрать в пользу Черногорской православной церкви, которую объявили «истинной и исторической» церковью Черногории.
Власти очень не хотели огласки всему происходящему, потому журналистов в страну старались не пускать. Потому на вопрос, зачем вы приехали, российская съемочная группа отвечала, как посоветовали знающие люди, что будут снимать природу, монастыри, монахов. Был и еще один запрет – на использование квадрокоптеров. Пять часов допрашивали Юлю и ее коллег, им грозил арест на 15 суток, потому что пограничники приняли их за политических журналистов.
– У нас был еще маленький коптер, размером с телефон, и я попросила оператора, чтобы он дал мне его в руки. Он смутился, мол, точно посадят, – рассказывает режиссер Юлия Бочарова. – Я взяла коптер в руки и сказала пограничникам, что мне срочно нужно выйти подышать. Молясь, вышла из аэропорта, а пограничники бегут за мной. Я успела кинуть этот коптер под лавочку в траву, нашему монаху. Меня пограничники забрали с вещами, но коптер остался за пределами аэропорта. И тогда мы поняли, что другого выхода у нас нет, кроме как позвонить нашему другу – первому почетному консулу России в Черногории Боро Джукичу. И он разрешил эту ситуацию, сказал, что мы его друзья из России. В итоге с нас даже штраф не взяли, большой квадрокоптер оставили у себя, нам его отдали только тогда, когда мы возвращались обратно, и мы поехали снимать крестный ход.
Боро Джукич невероятно колоритный, статный, красивый и бесконечно влюбленный в Россию. Сейчас, когда Россия в опале, когда русскую культуру запрещают, Боро о своей любви к нашей стране говорит открыто. И перед его домом растут березы, а на доме развевается российский флаг. Сам Боро признается, что слова Владимира Высоцкого ему очень близки.
«Мне одного рожденья мало.
Расти бы мне из двух корней.
Жаль Черногория не стала
Второю Родиной моей…»
Любовь Боро к России лучше другого иллюстрирует такой эпизод. Съемочную группу из России в доме Боро, где растут шестеро детей, ждали весь день, но добраться получилось только ближе к полуночи. Но даже слова упрека не прозвучало. Черногорцы удивительно теплые, открытые и гостеприимные люди. И пока власти определяют стратегию поведения и взаимодействия на уровне государства, люди, самые обычные люди, считают русских братьями.
Удивительна религиозность сербов. Тысячи верующих вышли на улицы, на соборную молитву, когда власть захотела отдать всю церковную собственность в руки раскольников. Не было баррикад, не было столкновений. Был крестный ход, были молебны, была молитва. И человек, который за тридцать лет архипастырского труда фактически создал православную Черногорию, поднял свою паству, чтобы отстоять веру.
Митрополит Амфилохий благословил, чтобы во всех черногорских городах, в кафедральных городских храмах по четвергам и по воскресным дням после вечерней службы народ ходил на молитвенные шествия.
– Народу было сначала немного, может, несколько тысяч, – рассказывает Боро Джукич. – На первые шествия я ходил один, на вторые – со мной ходили мои сыновья, на третьи – ходили жена и дочка. Так же и у остальных семей. В результате на этих крестных ходах собиралось 200–300 тысяч человек. Митрополит сказал: «Вы не кричите, а просто молитесь». Никаких лозунгов, кроме «Не отдадим святыни!». Тогда народ сплотился, даже те люди, которые не были очень воцерковленными, всё равно ходили. Кстати, на этих крестных ходах обязательно присутствовала полиция, так положено по закону, а вот дети и жены этих полицейских ходили с нами.
Митрополит Амфилохий (Радович) родился в день Рождества Христова, 7 января 1938 года, хотя по срокам он должен был появиться на свет месяцем позже. При крещении он получил имя Ристо, что значит «Христос».
В семье было восемь детей, половина мальчиков, половина девочек. И когда коммунисты пообещали его отцу Чиру убить сыновей, если он продолжит помогать Церкви, Чиру сказал: «Убейте и сыновей, и дочерей, и меня тоже, но я не оставлю Христа и не перестану помогать Церкви, ходить на службы и растить так свою семью».
Митрополит Амфилохий понимал и чувствовал ответственность за свой народ, не только за Церковь. Он – настоящий воин Христов. Он как ледокол. Это человек, который не заслоняет собой Христа. Человек прославляет Бога своей жизнью, показывая нам суть христианства.
Эту историю рассказывал о владыке его секретарь, отец Анжелко Боритич. Когда власти издали тот самый закон об изъятии церковной собственности, митрополит собирался пойти на митинг. Далее состоялся такой диалог.
– Владыка, куда Вы пойдете? Вы понимаете, кто Вы? Вы в священническом сане! Давайте переоденемся.
– А мне Петр Цетиньский сказал!
– Я тут с вами рядом стоял, я что-то не слышал, чтобы он Вам сказал.
– Если ты не слышал, это не значит, что он ничего не говорил. И я пойду.
И он пошел.
И был такой момент, когда нынешнего владыку, отца Иоанникия, задержали полицейские, митрополит Амфилохий сказал: «Посадите меня лучше, потому что я ответственен за свою паству, за свою Церковь. Отпустите всех».
В Черногории еще встречается понятие кровной мести, владыка же был миротворцем, и когда узнавал о конфликте, мирил семьи, приглашал к себе, потом он становился их кумом, эти семьи становились крестными друг друга. Удивительно, какие чудеса делали его молитвы.
– Это человек и огромной мощи, и одновременно безграничной любви, – говорит о владыке Амфилохии Юлия Бочарова. – Я его приняла как родного дедушку, которому можно все что угодно сказать. Несмотря на то, что он из другой культуры, страны. Но когда ты с ним разговариваешь, ощущение, как будто он любит сейчас больше всех тебя. Ты для него – самая родная. Можно все рассказать. И для меня удивительно, что, будучи учеником преподобного Иустина (Поповича) и преподобного Паисия Святогорца, святых старцев, он сумел сохранить простоту.
Оставляя за скобками, что всё только по Промыслу Божию происходит, именно митрополит Амфилохий стал человеком, который сумел собрать свою паству на соборную молитву, который при этом не допустил кровопролития. Это вершина его священнического служения. Владыка отошел ко Господу 30 октября 2020 года, а через 40 дней власти Сербии закон отменили…
Владыка почил в больнице в городе Подгорица, а отпевали его на Цетине, у мощей святого Петра Цетиньского.
– Когда мы везли его с большой колонной в Подгорицу, люди стояли на коленях, и дорога, которая обычно занимает полчаса, тогда заняла два часа, – рассказывает Боро Джукич. – Люди прощались со своим митрополитом, целовали его гроб. И когда пришли к подгорицкому храму Воскресения Христова, все люди встали на колени. Только торчали головы полицейские, но потом и многие из них тоже упали на колени. Когда его на третий день выносили из кафедрального храма Подгорицы, случилось удивительное. В этом храме никогда не было голубей, но в тот день три голубя вылетели вместе с гробом из дверей. И было крестное знамение белого цвета на небе.
Финалом фильма стали похороны митрополита Амфилохия, но из-за пандемии попасть туда российской съемочной группе не удалось. В итоге Юлии Бочаровой пришлось искать местных операторов.
– Их было шестеро, и это совершенно разные операторы. У некоторых даже близко не получалось снимать, как наш оператор Александр Матросов, поэтому в фильм очень много кадров не вошло. Но тем не менее были талантливые ребята, которые нам помогли. Это даже с этической точки зрения было непросто. Представьте, идут похороны митрополита, я по видеосвязи с камерами, сама рыдаю, на фоне этого происходят съемки. Я понимаю, что это нужно для того, чтобы зритель и в России, и на Балканах мог это увидеть и проникнуться.
Когда мы заканчивали съемку в Черногории и была моя последняя встреча с владыкой, я не сдерживала слез, всё спрашивала, увидимся ли мы еще. Митрополит Амфилохий погладил меня по голове и успокоил: «Увидимся с тобой, увидимся в Москве». А я подумала, как такое возможно? И вот Москва, я еду в кинотеатр «Октябрь», где мы показывали наш фильм, а по городу развешаны плакаты, их много, а на них – владыка… Вот и встретились в Москве…
