90 лет. Солидная цифра. Большой опыт. Так много событий. Но это только кажется. Время летит немыслимо быстро. Ведь еще буквально вчера бежала в школу, потом — на свидание, потом — на работу. И сегодня потихонечку добираешься до храма, опираясь на заботливо подставленную руку доброго человека.
8 декабря Нине Егоровне Гулевской исполнится 91 год. Война… Вот, пожалуй, главное слово, которое определило всю её жизнь.
Она опалила миллионы семей, нарушила все планы, отняла самых родных и близких. Нине едва исполнилось 15, когда она была вынуждена пойти работать. В колхозе она пахала, скирдовала, пропалывала. Но к тяжелому труду, человеку, родившемуся в деревне, не привыкать.
Мужчины ушли на фронт, на плечи бабушек, девушек, девочек легла абсолютно вся работа. Так они хотели победы, так хотели прогнать немцев с русской земли, что работали без сна и отдыха.
— Помню, как спускалась в очень-очень крутой овраг на лошадке, мы там картошку высаживали. Страшно было, но глаза зажмурю, лошадку — под уздцы и вниз тихонечко иду, — вспоминает Нина Егоровне. – Маме пришлось не только нас воспитывать, но и двоих племянников, иначе бы те не выжили. Мой дядька, их отец ушел на войну, а мать убили в тот же день, как двоюродных братьев забрали к нам.
История эта печальная еще и от того, что молодая женщина погибла не от фашистской пули, а от рук своего односельчанина. Она узнала, что тот дезертировал, и пригрозила об этом рассказать. Укорила, мол, ее муж воюет, брат, отец, а он сбежал в тихое местечко. Те слова стоили ей жизни. Только об убийстве узнали уже много позже — после войны.
Тихое местечко… Вряд ли. Их деревня стояла на берегу Дона. По чугунному мосту день и ночь шли резервы в сторону линии фронта. Немцы бомбили мост десятки раз. Но Матерь Божья берегла, снаряд то в воду попадал, то в соседний дом.
Церковной девочкой Нина не росла, хотя родители были верующими. Но всегда точно знала, что Господь есть, что Он хранит.
И сейчас, вспоминая свою такую долгую и такую быструю жизнь, все время твердит: Господь помогал, Господь всегда подавал сладкое.
В 46-м году Нину отправили в Москву работать, голодно было, нужно было кормить большую семью.
Она окончила техникум и устроилась мастером на завод первичной обработки кожевенного сырья. Вредное и очень тяжелое производство. Маленькая, тоненькая, слабенькая из-за вечного недоедания, она работала приемщицей шкур. Ей нужно было укладывать на ленту шкуры весом в 17-20 кг, которые ей скидывали сверху. И делать это быстро и ловко, чтобы рабочий процесс не замедлялся ни на минуту.
— Уставала ужасно, да еще и запах, шкуры частенько приходили гнилые. Но справлялась, только кричала тому, кто эти шкуру мне эти скидывал: «Еще! Еще! Еще!». Помню, начальник один большой даже решил своими глазами посмотреть, кто это такой темп работы задает. А как меня увидел, очень удивился. Но предложил сформировать бригаду и перейти на мясокомбинат. Так я и проработала на заводе 33 года, секретарем завкома меня избрали.
И кляузы на нее писали, и к директору вызывали, но за правду Нина Егоровна стояла стеной.
Подпись секретаря завкома обязательно стояла на самых важных документах. Но однажды Нина Егоровна пошла на принцип. От завода давали квартиры, больше всего в тот момент в собственном жилье нуждалась многодетная семья. Но заседание, где этот вопрос обсуждался, решили провести в отсутствии Нины Егоровны, и отдали квартиру «своим». Нужно было только получить согласие Гулевской. Но не ту напали. Дело дошло до директора.
— А чего мне бояться было? – удивляется Нина Егоровна, отвечая на вопрос, не страшно ли ей было в приемной директора. Люди поступили нечестно, я их неправду поддержать не захотела. И была готова отстаивать правду даже, если бы меня уволили. Но директор, слава Богу, оказался человеком честным. Ту писульку он порвал, а в ордер на квартиру в итоге вписали фамилию той самой многодетной мамы.
В одном таком поступке весь принцип жизни Нины Егоровны: что против правды, против добрых людей, того быть не должно. И Господь всегда воздает страждущим, несправедливо обиженным.
Воцерковляться Нина Егоровна начала в 92-м году. Храм Спаса Нерукотворного образа только-только вернули Церкви, и представлял он собой в те годы страшное зрелище.
— Алтарь голый, полы земляные, — вспоминает прихожанка. – Подсвечники у нас сейчас какие красивые, а тогда свечи в песок ставили, молодежи совсем мало ходило. Постоянные прихожане стояли каждый у своего подсвечника. Но бывает кто-то не придет на службу, мы его замещаем. А однажды случилось настоящее чудо.
Нина Егоровна тогда носила очки. А в тот день, придя на Литургию, обнаружила, что их забыла. А тут еще старшая по храму Лидия Алексеевна попросила подежурить у подсвечника иконы Святителя Николая. Всю службу Нина Егоровна без устали убирала огарки, ставила новые свечи. И, чудо, видела всё прекрасно.
— И тут я поймала себя на мысли, что легко обхожусь без очков. Воскликнула: «Не может быть». И на неверие мое Господь тут же ответил. В один момент краски потускнели, резкость упала, мне вновь нужны были очки. Всё поделом, сама не поверила, — сокрушается Нина Егоровна.
Но тот случай стал ей хорошим уроком, это ведь большое дело уметь благодарить.
Двоих ее сыновей нет живых, но внуки и правнуки рядом, сноха проведывает, белье простирнет, обед приготовит. Слава Богу!
Сломала как-то ногу, но отец Димитрий Карпов исповедовал и причащал дома. Слава Богу!
Сосед до храма подбросил на машине, идти хоть и недалеко, но своими ногами уже тяжеловато. Слава Богу.
За всё Слава Богу!- Зачем обо мне писать, жизнь моя обычная, без подвигов, ты других, дочка, поспрашивай, — который раз удивляется Нина Егоровна. — Одно только вам молодым хочу сказать. Господь справедлив и милостив, нужно всегда Его благодарить. Даже если что-то нам не нравится, все это по Его промыслу, нам на пользу. Господь всё управит, нужно только слышать Его волю и исполнять.
