7 февраля 2023 года отошел ко Господу сотрудник нашего храма Дмитрий Смирнов. Ему было 42 года…Большую часть своей жизни боровшийся со страстями и зависимостями, он очень старался стать лучше, чище… Сегодня о своем сыне рассказывает мама Дмитрия – Валентина Григорьевна.
«Я поняла, что мне легче будет растить ребенка одной, чем вдвоем, и ушла от отца Димы, больше к нему не вернулась. Когда сыну исполнился месяц, я вышла на работу. Я преподавала в деревне географию, пение и физкультуру. Мне во всем помогала моя мама. Пока я была беременная, мой отец умер от онкологии. Но я должна сказать, что мы жили в достатке, любви и согласии. Дима всегда имел всё необходимое, при том, что жизнь была тяжелая.
Если Дима хотел на карате или в бассейн, то я его записывала. В школе он всегда был хорошим мальчиком, у него в аттестате было несколько четверок и остальные пятерки. Мы решили поступать в Суворовское училище. А там с учебой начались проблемы. По истории, математике, английскому и русскому языку были репетиторы. Работать приходилось много.
Когда Диме было 17 лет, я пришла домой и случайно услышала, как он по телефону разговаривает с каким-то мальчиком. Тот его спрашивает: «Дима, мы сегодня с тобой травку покурим?» А Дима отвечает: «Нет, не хочу, у меня завтра день рождения». Вернувшись с работы, пересказала тот разговор своей средней дочери Дине. Она тогда сказала, что эти разговоры – первый путь к наркотикам. Мой муж тогда работал заместителем военного комиссара Москвы по призыву. И я поехала к военкому нашего района и рассказала им об этой ситуации и попросила определить Диму в армию, подальше от всего этого. И мы отправили его в Мурманск, на Северный флот на подводную лодку.
Вечером, накануне дня рождения, Дима пришел домой. Приехали родственники и сын спросил, почему у нас столько гостей. Ответила, что мы просто решили собраться вместе поужинать. А на утро я его разбудила и сказала, что сделала ему подарок – отправляю его в армию. Он подумал, что я шучу, но быстро осознал, что это не так. За ним уже приехали из военкомата, внизу стоял автобус с призывниками.
Из армии он писал мне, что на флоте было очень холодно, но в то же время он был очень доволен службой. Писал о том, что нет дедовщины, их кормят женщины-повара, в казарме они ходят в тапочках и обстановка очень домашняя. Там он получил дозу облучения, после чего не мог иметь детей. Дима обещал вернуться из армии и помогать мне во всем.
К сожалению, когда Дима демобилизовался, он вновь пристрастился к наркотикам… До его 25-летия я это всё терпела. Он был не такой наркоман, который выносил всё из дома. Но он мог взять мое кольцо с бриллиантом, если я оставила его на полке, и отнести в ломбард. Сначала я выкупала, а потом сказала, что не могу носить золото, которое мой сын сдает в ломбард, это уже не украшение, и пусть это всё пропадет. Еще когда ему было 20 лет, я предложила помочь и купить ему комнату, но он отказался, сказав, что не готов жить взрослой жизнью.
Мы пытались излечить его от этого недуга всеми возможными способами. Ездили по святым источникам, к отцу Герману, в Троице-Сергиеву Лавру… В то время мы жили большой семьей. С нами жил еще мой четырехлетний племянник, моя средняя дочь Дина и младшая дочь София, которую я родила в 43 года. Дина, чтобы мне помогать, с первого курса института ушла на вечернее отделение, чтобы сидеть с Софией. В то время я не могла спать спокойно, потому что Дима был не в себе и мог сотворить всё, что угодно. Он мог варить пельмени или макароны и затопить плиту. Или мог пойти в ванную, принять какие-то таблетки. На Диму нельзя было оставить не то, что ребенка – на него на час нельзя было оставить квартиру, потому что он успевал уже кого-то привести. И когда я поехала к заведующему наркологической больницы, он сказал: «У вас в доме наркоман! Да он вас всех со свету живет! Нужно его срочно выселить!».
Сначала мы с дочерью давали ему деньги, чтобы он снимал квартиру. Он брал их, а сам жил в соседнем подъезде. Об этом мне рассказывала уборщица. При этом он всегда умудрялся работать. Он говорил мне: «Мама, у меня твои гены. Если бы не это, я бы не выжил. Я так горжусь тобой». Я отвечала ему: «Спасибо, сынок, за эти слова. Я рада, что тебе это помогает». Но когда я спросила его, почему он так живет, он ответил: «Мама, а мне лучше на темной лестнице в подъезде, но с наркотиками».
Однажды ко мне в магазин пришли наши соседи по дому. Вроде бы, что-то хотели купить и пристально на меня смотрели. И одна посетительница меня спрашивает: «Что у Вас произошло? Ваш сын взял у меня 200 долларов и сказал, что у его мамы неприятности, и он не хочет, чтобы она об этом узнала и вернет деньги через неделю». Я ответила: «У моего сына проблемы. Он наркоман. Я вам сейчас верну все деньги, но в следующий раз, если он к вам придет, думайте сами, давать ли ему деньги, а ко мне можете не приходить».
Что примечательно, у Димы всегда были девушки, как на подбор. При том, что он был наркоманом, все его любили. Одна из его девушек и после расставания с ним приезжала ко мне на все дни рождения, на крестины моей младшей дочери. Все девушки от души хотели ему помочь, но он попал в эту систему…Мне помогали очень и очень многие, но с этим недугом никто не мог справиться. Дима, правда, в последнее время часто мне звонил и говорил: «Мам, поверь мне – я отошел от наркотиков. Я сейчас стал хорошим человеком». Последняя смс от него: «Мама, я тебя люблю! Спокойной ночи!».
Он умер 7 февраля, а 4-го числа он звонил мне и сказал, что случайно набрал, просто ошибся номером. У него был очень бодрый голос, ничего не предвещало, что он умрет.
Помню, что в день его смерти я сидела дома одна, как вдруг в районе 8 часов вечера на меня наступил страх, так тяжело стало на душе! Я пошла в аптеку за лекарствами. Потом я зашла в магазин и долго бродила по отделам, как будто потеряла счет времени. Около 11 вечера я пришла домой, и мне позвонили его тетя и сказала: «Валя, у меня плохая новость. Сегодня умер Дима». Он умер часов в 8 вечера и мое материнское сердце это почувствовало.
Свои последние дни сын прожил в добре. Перед Новым годом он встретился с сестрой Диной, передал денежки своей племяннице. Мне прислал деньги, и я сказала, что отдам ему сумму 10 февраля. Так получилось, что в этот день мы его хоронили…
Перед смертью Дима успел помириться со всеми нами. По нему очень плачет моя старшая внучка Маша, моя средняя дочь Дина. Младшей внучке Пелагее только три года, и она просто еще не понимает до конца, что случилось. Мы постоянно зажигаем по нему свечку, стоит его фотография, я читаю Псалтырь по усопшему. Когда мы приехали забирать его вещи, то меня поразило, какой везде был порядок. Всё лежало на своих местах: очки в очешнике, часы в коробочке. Если бы он только родился в другое время, а не когда развалился Советский Союз и появились эти наркотики, он был бы уже генералом. У него были задатки руководить, но получилось иначе… Из его класса в живых осталось, наверное, человека три, остальные умерли.
Наша бабушка, потом мама и мы с Димой всегда ездили всей семьей в паломнические поездки. Но сам в храм он пришел случайно. Он рассказывал мне, что пришел туда во вшах и в клопах, просто погреться.
«Я стоял и мне было безумно стыдно, что я пришел в такой одежде в храм среди чистых нормальных людей. И батюшка, отец Андрей, меня подозвал», – рассказывал мне Дима. Отец Андрей накормил его, дал ему какую-то денежку и сказал: «Когда тебе будет нужно покушать – приходи. Я дам тебе работу, и ты будешь зарабатывать на жизнь». И так произошло, что он привязался к батюшке, как к родному отцу. А изначально он просто случайно зашел в храм без определенной цели.
Дима всех нас объединил своей смертью. Я 10 лет не общалась со своим родным братом и сестрой. Но когда они узнали о смерти Димы, то приехали, отдав буквально последние деньги на билет. И мы сейчас разговариваем с ними по несколько раз в день. Мы помирились со всеми. Если бы не его смерть, мне кажется, что мы бы никогда не заговорили друг с другом.
В последнее время Дима стал совершать много добрых дел. Как мать, я чувствую, что он пошел не в ад, а на Небеса. Он делал плохо только себе, своему здоровью. Он никому не делал зла. На прощание с ним пришло столько человек, и каждый сказал доброе слово. Я никогда не думала, что услышу о своем сыне столько приятных слов и воспоминаний! Очень много людей пришло из того храма, где он работал. И все приносили охапки цветов. К плохому человеку не пришло бы прощаться столько людей. Храм был заполнен. Мы шли к автобусу, и вместе с нами были батюшки, диаконы, чтецы, алтарники. Наша процессия напоминала крестный ход, а отпевание длилось 2,5 часа. Я всю жизнь буду молиться за отца Андрея. Как бы не было горько, я должна собраться с силами и продолжать жить, ведь мне нужно помогать своей младшей дочери, помогать растить своих внучек.
После смерти мы передали в Спасский храм две иконы, одна из которых старинная. И знаю, что Дима не оставил храм, он в нем, икона та молится за него…»
