Настроение у Ани были, мягко сказать, грустным. И хоть бабушка, любимая и родная, всегда учила за всё благодарить Господа и никогда не унывать, Аня понимала, что еще чуть-чуть и разревётся.

Как Господь допустил, чтобы она, умница с красным дипломом, и красавица с глазами-вишнями, осталась совсем одна в этом большом, чужом холодном городе.

До Нового года всего-то полторы недели, а у нее ни работы, ни денег, ни перспектив.

Квартирная хозяйка ждала оплаты аренды, а кошелек пуст, на обед – пачка лапши быстрого приготовления. Помощи ждать неоткуда. 

Анечка родилась в небольшом поселке в Калужской области. Любимый домик, где она жила с мамой, бабушкой и младшим братишкой. Свой садик с раскидистыми яблонями, их еще дед сажал, грушами, кустами малины, крыжовника.

Отец, а слова «папа» Аня так и не научилась выговаривать – буквы, будто кости застревали в горле — ушел, когда узнал, что жена ждет еще одного малыша.

Мама, гордая сибирячка, не сказала ни слова, сложила его рубашки в чемодан, сверху бросила свадебный костюм, и поставила перед мужем. Теперь уже бывшим.

Почему отец не захотел второго ребенка, Аня у мамы не спрашивала, боялась сделать ей больно. Только лежа в своей комнате и наблюдая за тем, как луна упрямо пытается сквозь темные шторы проскользнуть хоть одним лучиком в ее кровать, мечтала, как хорошо бы они жили все вместе.

Да, отец очень уставал на работе, но Аня бы помогала с мальчишкой. А она была уверена, у нее родится брат. Она бы вставала к нему ночью, когда заплачет, учила бы его буквам, зимой каталась бы на санках с большущей горки прямо за их садом,

Стоя перед любимой иконой святителя Николая, она тихонечко просила сил маме, бабуле, себе. Просила за отца…

Ане казалось, что Николай Чудотворец смотрит на неё так тепло, так нежно, что подойди она поближе к иконе, он бы погладил ее по голове. 

Андрюшка родился раньше срока. Мама, хоть вида и не показывала, но переживала сильно. Она часто выходила из своей комнаты с заплаканными глазами и подолгу смотрела в одну точку. Конечно, уход отца ее надломил.

— Ваш малыш вряд ли будет ходить, — вынес приговор врач в роддоме. — У него ДЦП.

Верить в этот диагноз семья отказалась. Началась борьба за жизнь. За нормальную жизнь Андрюшки, с садиком и школой, со спортивными секциями и школьными дискотеками .

Массажисты, иглоукалывание, иппотерапия. Смешное слово, если не вдаваться в его суть. Лошади в поселке, конечно, были, но их использовали в хозяйстве, а что с их помощью можно было лечить людей, местные и не знали. У виска пальцем крутили, но в итоге нашли самую кроткую лошадку.

Андрюшка хватался своими слабыми ручонками за гриву и заливался смехом.

С работы маме пришлось уволиться, жили на пособие по уходу за ребенком-инвалидом, и бабулину пенсию. Денег не хватало категорически.

Аня решила пойти работать, но кто рад 15-летней девчонке? И взрослым-то работы не было. Она мечтала быть учителем, как мама, но выбрала для себя историю. Ее захватывали рассказы о победах русских воинов, она мечтала однажды самой увидеть Бородинское поле, побывать в Прохоровке на месте знаменитого танкового сражения Великой Отечественной. Там, в 1943-м, ранило прадеда. Легенду, как его полуживого, вытащила с поля боя медсестра ростом в два раза меньше его самого, Аня слышала с детства.

Хрупкая и нежная девочка интересовалась войной, ратным подвигом и силой. Главный вопрос, который ее интересовал: что помогало солдатам, когда они выходили один на один с врагом. Когда, забыв о страхе, командир поднимал в бой свою роту?

Аня для себя решила: так помогать, укреплять в вере может только Господь.

В ее комнате  стояли три образа: Спасителя, Богородицы и Николая Чудотворца. У них она испрашивала благословение на новый день, их благодарила за все радости и печали, перед их иконами плакала, когда что-то не получалось.

После проведенной ночи без сна Аню вдруг осенило, если она не может подрабатывать на почте или уборщицей в школе, то будет писать доклады и рефераты. Наверняка, её знания истории пригодятся школьникам.

Решила и засомневалась:  а богоугодное ли это дело? Нечестно ведь, если её работы будут выдавать за свои? Дурных денег Аня не хотела.

Утром, едва проснувшись, побежала в церквушку в соседнем поселке. В её родном, храм разбомбили в войну, так и не восстановили. Служил отец Василий. Тугой на ухо, он отличался невероятной любовью. Для ребятни у него в карманах всегда имелось яблочко или конфетка, для многочисленных кошек, обитавших поблизости, обязательно находилось лакомство.

Взрослых утешал словом, добрым взглядом. Удивительно, что к нему за утешением шли даже деревенские мужики, которые, случись необходимость, могли в одиночку вытолкать застрявшую машину.  

Батюшка, наклонив голову, выслушал Анины сомнения и предложил ей давать уроки истории через интернет, подтягивать неуспевающих, заодно помогать надрывающейся матери.

Плату за свою работу Анечка поставила небольшую, и оказалось, что желающих «подтянуть» историю много. Она толково объясняла, всегда была приветлива. Работа пошла. Мама не могла нарадоваться: такая помощница подрастает.

Только печалились, что дочь совсем не отдыхает. Сначала в школу, потом  — помогать бабуле по хозяйству, потом маме  — с Андрюшкой, потом садилась к компьютеру и начинала уроки, потом – свои домашние задания. И так каждый день.

— Хоть в воскресенье отоспись, — сетовала мама, когда Аня поднималась затемно.

— Некогда бока отлеживать, — серьезно отвечала дочка. – Мне в храм нужно. Воскресную Литургию Аня старалась не пропускать.

Из заработанных дочкой денег мама и бабушка откладывали понемногу. Им хотелось, чтобы у дочери на выпускной было самое изящное и самое нежное платье.

Когда Аня однажды увидела в своей комнате аккуратно висевшее на стуле чудесное платье, расплакалась. Шелковое, струящееся, чудесного карамельного цвета. Её мечта

Аня протанцевала до утра и на пару часов забыла, как тяжело маме справляться с больным братишкой, забыла, что сил у бабули становится все меньше. Она кружилась в танце, отпустив ненадолго все заботы, тревоги и печали.

На семейном совете решили, что поступать поедет в Москву. Конечно, без Аниных рук маме, бабуле и братишке будет, тяжело, но родные хотели, чтобы девочка получила хорошее образование. К тому же Калуга от Москвы совсем недалеко, пару раз в месяц можно будет приезжать домой.

Аня сразу же решила, что будет и учиться, и работать. Неважно кем, да хоть лаборанткой, главное – помогать родным.

Годы учебы пролетели на одном дыхании. Поначалу было очень трудно, спать приходилось иногда по 4-5 часов, но зато Анечка устроилась сразу на две подработки, при этом успевала учиться на «отлично», получала повышенную стипендию. И радовалась, когда удавалось переслать родным хоть на пару сотен побольше. На свои нужды она оставляла совсем чуть-чуть.

Аня по-прежнему не пропускала Воскресную Литургию, в столице её общежитие находилось всего в паре улиц от старинного храма. Как и положено он был весьма скромным снаружи, но внутри…У Ани дух захватило, когда она впервые переступила его порог.

Нежная, словно воздушная роспись на стенах, лампадки, горящие ровным светом возле ликов Спасителя и Богородицы.  У икон всегда стоят живые цветы. Аня очень любила остаться после службы поменять воду в вазах, в храме ее уже знали и радовались любой помощи. 

Андрюшка тем временем вырос в симпатичного подростка, вполне мог самостоятельно поесть, не проронив ни крошки, читал, пусть медленно и по слогам. Дав сыну в руки книгу, мама могла хоть на полчаса прилечь отдохнуть.

В день, когда Ане вручили диплом с отличием, умерла бабуля. Накануне она сама дошла до храма, причастилась Святых Христовых тайн и ушла, также тихо, никого не побеспокоив, как и жила.

Благодаря за такую бабушкину смерть, Аня всё равно проплакала несколько дней.

Да, христианка, да помнит, что у Бога все живы, но печаль от разлуки была велика.

Вернувшись после похорон в Москву, каждый день заглядывала в храм, подолгу стояла у Распятия, прося простить все бабушкины прегрешения «вольные и невольные».

А потом шла домой и думала, как там мама одна с Андреем справляется. Теперь на её плечи легли все заботы о доме и о саде.

Аня решила, что нужна помощница по хозяйству. А значит нужны деньги…Да, ей предложили остаться в университете, на кафедре, но теперь придется тратить на аренду жилья, ведь из общежития её попросили.

Начался утомительный обзвон столичных школ. Вроде и педагоги требуются, но откуда, спросите, у выпускницы есть большой педагогический стаж? А без него директора с равнодушием заглядывали в Анин красный диплом и тут же закрывали его.

— Вот вам, милочка, — сказала ей завуч одной из школ с прической а-ля мадам Помпадур, — придется взять и классное руководство. У нас 11-й класс остался без присмотра, а вы сами шесть лет назад школу окончили. Найдете на них управу? Они выше вас на две головы…Нет? Тогда, простите, взять вас не могу. Будь вы чуть постарше…

Возвращаясь в съемную комнатку, а на квартиру, конечно, денег не было, Аня принималась усердно молиться святителю Николаю, чтобы помог…

Аня уже и сосчитать не могла, сколько раз она отправляла своё резюме, в сколько школ. Когда услышала, что звонят из Алтуфьево, района на другом конце Москвы, не сразу и сообразила, что ее зовут работать.

Тамошнее руководство не смущал ни юный возраст педагога, ни отсутствие опыта. Школа новая, учителей не хватает.

Так начался новый этап ее жизни. Ранний подъем, а дорога занимала полтора часа, уроки, классные часы, кружок по истории, экскурсии. Вечером в метро она проверяла сданные ей самостоятельные работы или тесты, а иногда, совершенно обессиленная, дремала, блаженно прикрыв глаза. Впрочем, работа нравилась, коллеги оказались милыми и, что называется, без камня за пазухой.

Аня, хотя нет, теперь уже Анна Викторовна, была классным руководителем в 5 «В». Шумные, веселые, шаловливые, просыпающие иногда на первый урок, забывающие сменку. Её ученики. Она влюбилась в них с первого же дня.

Но, чтобы и они к ней привыкли, начали доверять, пришлось немало потрудиться. Поначалу пятиклашки все время сравнивали новую классную с Ириной Анатольевной, которая учила в младшей школе и стала фактически второй мамой.

Но Анне Викторовне всё же удалось растопить лед. Ругала по делу, никогда при этом не забывала похвалить за добрый поступок, оценки ставила за знания, а не за фамилии.

Всё рухнуло в один момент, когда она решила сводить класс в Музей иконы. Попросила нескольких родителей ей помочь. Сопровождать вызвался папа Мити Иванченко и мама Полины Радионовой.

Экскурсию Анна Викторовна готовила сама, понимая, что информацию нужно тщательно отобрать, не утомить долгим рассказом. Нет, она доверяла профессионалам, работающим в музее, просто, как ей казалось, она лучше знает, что нужно её ребятам.

Ей казалось, что они с не меньшим интересом ее слушали и родители. Но через пару дней на стол директору легло письмо за подписью родительского комитета 5 «В». Они требовали отстранить Анну Викторовну от классного руководства.

Она, мол, в нашей свободной стране насаждает православие. Родители возмущались, что детей  повели показывать русские иконы, а не выбрали, например, экскурсию в мечеть или синагогу. Молодого педагога обвиняли, что она «насаждает религию детям».

Анне Викторовне предложили уволиться. По-тихому и без скандала. Выносить сор из избы директор не хотела.

Маме о своем увольнении она говорить не стала. Зачем расстраивать? Отослала ей деньги. Все, что выдали ей при расчете.

Москва переливалась разноцветными шарами, блестела белым пушистым снегом. Аня брела по улицам, думая, как и на что жить дальше? Где искать работу в разгар учебного года, как помогать маме и Андрюшке. Без её денег они совсем не смогут.

Ноги будто сами привели в любимый храм, найдя в кармане сотенную купюру, она купила свечи. Подошла к иконе святителя Николая, и вдруг, как в детстве, ей показалось, что он вот-вот протянет руку и погладит по голове. И заревела. Слезы текли по щекам, воротничку блузки.

— Милая, что случилось,  — услышала над собой Аня мягкий голос.

— Благословите, батюшка, и простите за слезы, — улыбнулась она в ответ отцу Михаилу. – Пришла вот в храм помолиться, а стала скорбеть и жаловаться на жизнь.

— Господь милостив, а святые, особенно святитель Николай, очень быстр в исполнении наших прошений, особенно если они о добром деле и сказаны от души. А что случилось-то? Кто обидел?

Аня без утайки рассказала про больного брата, про «религиозное насаждение православия», про квартирную хозяйку, которая просит рассчитаться. Отца Михаила Аня видела часто, когда он служил, но общаться с ним никогда не доводилось.  Даже на исповедь к нему не попадала, хотя никогда не выбирала, к кому подойти. Он казался ей строгим, серьезным. Но увидев, что батюшка внимательно слушает её, переживает, успокоилась.

— Никакой он не строгий, просто занят всё время, — подумала Аня.

-Знаешь-ка что, — улыбнулся ей отец Михаил, — приходи к нам работать. Нина Евгеньевна, что сидит за свечным ящиком, давно просится на покой. Устаёт очень, восьмой десяток разменяла. А тебя я часто вижу в храме, и на службах, и после них, когда ты цветами занимаешься. Девушка ты аккуратная, думаю, справишься. И вот еще что, Нина Евгеньевна решила сдавать комнату, как раз ищет девушку. Денег просит совсем немного. Ей помощь нужна: за продуктами сходить, окна помыть, обед приготовить. Живет одна, детей и мужа давно похоронила. Тяжело одной-то…

Аня слушала и не верила своим ушам. Еще пять минут назад у нее не было ни работы, ни крыши над головой. А сейчас?!

Она расплакалась. Только теперь это были слезы счастья и благодарности.

Аня на минуту замерла, прислонившись лбом к иконе Николая Чудотворца, что-то горячо шепча, затем вышла из храма.

— Анна, здравствуйте,  — услышала она в телефонной трубке.-  Из музея иконы Вас беспокоят. Еле нашли Ваш телефон. Вы недавно у нас экскурсию своим школьникам проводили. Не хотите  работать у нас? Директор слышала, как Вы рассказываете, и предлагает вам проводить лекции для школьников. Возьметесь?